К храбрым наездникам Трои приплыть с многослезной войною.
Вы возвестите по городу, вестники, милые Зевсу,
Пусть седовласые старцы, равно как и дети подростки
Вкруг Илиона сберутся на боговоздвигнутых башнях.
Женщины ж, робкие сердцем, пусть яркий огонь зажигают,
8-520
Каждая в доме своем. Неусыпно да длится их стража,
Чтобы в отсутствии войск не проникла в наш город засада.
Так, да и будет, о, храбрые Трои сыны, как велю я.
Эту я речь говорю лишь о том, что теперь нам полезно.
Завтра со словом опять обращусь я к наездникам Трои.
8-525
Зевса и прочих богов призываю с мольбой и, надеюсь,
Вскоре мы псов отразим, занесенных к нам Парками смерти.
Парки пускай их назад унесут на судах чернобоких.
Только одну эту ночь мы должны сторожить неусыпно;
Завтра мы встанем с зарей и, в доспехи войны облачившись,
8-530
Подле глубоких судов беспощадную сечу возбудим,
И посмотрю я, меня ль Диомед, сын могучий Тидея,
От кораблей отразит к Илионским стенам иль его я
Этим копьем умерщвлю и кровавые сдерну доспехи.
Завтра он доблесть свою обнаружит, коль выдержит в стычке
8-535
Натиск копья моего, но скорее, надеюсь, из первых
Ляжет сраженный он в прах, среди многих товарищей павших, —
Завтра, лишь солнце взойдет. О, если бы так, несомненно
Стал я бессмертным теперь, нестареющим многие годы,
Чтимым везде, наряду с Аполлоном царем и Афиной,
8-540
Как несомненно, что завтра беда угрожает ахейцам".
Так он промолвил — и шумно его одобряли троянцы.
Потом покрытых коней от ярма отпрягли они тотчас
И привязали ремнями — пред своей колесницею каждый.
Тучных овец и быков из города быстро пригнали
8-545
И нацедили в сосуды вино, веселящее душу,
Хлеб из домов принесли, также дров приготовили много
И безупречные в жертву бессмертным сожгли гекатомбы.
Ветер с долины помчал сладкий дым от горящего жира
Вплоть до небес — но его не вкусили блаженные боги,
8-550
Жертву презрев: ненавистна была им священная Троя,
Был ненавистен Приам и народ копьеносца Приама.
Так среди поля сраженья троянцы всю ночь просидели,
Гордые мысли питая. Горели огни их без счета.
Точно как на небе звезды, вкруг яркой луны зажигаясь,
8-555
Кажутся дивно прекрасными в тихом безветрии ночи;
Видны внизу все лощины, высокие холмы и скалы.
А в небесах разверзается светлый эфир необъятный,
Все проступают в нем звезды, и рад им пастух в своем сердце:
Так между Ксанфом рекой и судами ахейцев пылали
8-560
Пред Илионом огни, — наблюдали за ними троянцы.
Тысяча верно огней средь долины пылало; пред каждым
Пламенем, ярко горевшим, мужей пятьдесят находилось.
Тут же их кони кормились ячменем отборным и полбой,
Стоя вблизи колесниц, до прихода зари светлотронной.
* * *
ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ
Посольство к Ахиллесу. Мольбы
Так помышляли троянцы о страже; но мысли о бегстве,
Дружные с холодом страха, с небес на данайцев слетели.
Даже храбрейшие все нестерпимой тоскою терзались.
Точно как понт многорыбный взволнован, когда из Фракии
Вместе Борей и Зефир, налетевши внезапно, столкнутся,
9-5
Черные волны встают, громоздятся одна на другую
И на прибрежье кругом изрыгают подводные травы:
Так и в груди аргивян раздиралась душа от печали.
Царь же Атрид Агамемнон, постигнутый горем великим,
Войско кругом обходил, и велел он глашатаям звонким
9-10
Всех поименно старейшин, без клича, созвать для собранья, —
С ними пошел он и сам и не менее прочих трудился.
Сели в собрании все опечалены. Царь Агамемнон
Встал между ними тогда, проливая обильные слезы,
Точно ручей темноструйный, что бьет под высоким утесом.
9-15
Тяжко стеная, он слово держал пред вождями ахейцев:
"Други мои! О, вожди аргивян и советники также!
Бедствием тяжким опутал меня Олимпиец Кронион,
Он, кто, жестокий, сперва мне кивнул головой в знак согласья
И обещал, что вернусь, Илион крепкостенный разрушив;
9-20
Ныне же, злобный обман замышляя, велит Олимпиец
В Аргос без славы уйти, погубивши здесь много народа.
Так пожелал он теперь, всемогущий Зевес Громовержец,
Он, кто доныне низринул венцы с городов уже многих,
Да и сломает еще, ибо сила его беспредельна.
9-25
Но поспешите теперь, повинуйтесь тому, что скажу я.
Вместе бежим с кораблями в любезную отчую землю,
Ибо уже не разрушить нам Трои широкодорожной".
Так он сказал им, и все неподвижно хранили молчанье.
Долго сидели безмолвно печальные дети ахейцев.
9-30
И, наконец, Диомед, среди боя отважный, промолвил:
"Спорить с тобою, о, царь, как в собрании нам подобает,
Первый готов я, когда ты не прав. — Только слушай без гнева.
Прежде всего опорочил ты доблесть мою перед войском,
Слабым считая меня и негодным к войне. Но об этом